Вадим МЕРЛИС
«Есть много гораздо более важных вещей, чем ходить по магазинам, наряжаться с утра до вечера. Вот есть у вас вещи, которые делают вас красивыми, вы одеты к месту и всё – вы дальше продолжаете жить, самореализовываться, делать добрые и полезные дела. Моя одежда именно для этого»
Вадим, как думаешь, почему большинство великих Кутюрье – и прошлого, и современности – мужчины? Что привлекло в этой сфере тебя?
В швейном ремесле больше женщин, они идут учиться на портних, больше любят шить. Другой вопрос, что мужчины добиваются большего успеха, потому что мужчина в этой сфере, во-первых, более ярко смотрится. Во-вторых, чтобы достичь чего-то великого, нужно иметь много сил, несгибаемый характер, уметь объективно оценивать свой труд. Женщины, придумывая одежду, представляют себя, и создают что-то для своего типа фигуры, стремятся скрыть недостатки. Мужчины, придумывая одежду для женщины, создают вещи, в которых она понравится мужчине.
К своему успеху ты шёл постепенно – продавец-консультант, дизайнер известного бренда, владелец собственной марки. Когда самореализации нужно время – это зло или благо? Ведь многие мечтают о мгновенном взлёте, кружащем голову.
Мой путь был намного короче, чем у многих дизайнеров, которые не прошли полного становления – не общались с клиентом, не знают, чего он хочет. Я, работая в большой сети с огромным сегментом, общаясь с покупателями, понимал, что им нравится, а что нет. Следующий мой шаг – визуальный мерчандайзинг – оформление витрин. Мерчандайзера называют немым продавцом, их задача оформить витрину так, чтобы девушка, увидев вещи глазами. Я был байером – заказывал коллекции, учился правильному соотношению верха и низа в образах, составлению функционального гардероба, в котором всё сочетается. И следующим этапом для меня было полное формирование и разработка технико-экономического плана: что за коллекцию я сошью, сколько на это потребуется денег и времени, какие есть риски, какой будет доход Я понимаю полностью весь цикл, а многие дизайнеры, создавшие 2-3 неудачные коллекции, без понимания потребностей покупателя, тратят деньги в никуда. Я создаю свою одежду осознанно, только за счёт опыта и таланта мои вещи продаются без вложений.
В одном из интервью ты сказал интересную мысль, что многие молодые дизайнеры чувствуют себя великими и стремятся создать что-то невообразимое. Что уберегло именно тебя от этого мнимого тщеславия?
Сейчас появилось много псевдодизайнеров, светских дизайнеров, как их ещё называют. Это девушки, у которых есть какие-то деньги, они сами себя пиарят за счёт того, что ходят по светским мероприятиям и сами себе на них шьют наряды. Почему у меня такого нет? Мода – моё призвание с детства. Я хочу, чтобы все одевались так, как я хочу, простите за тавтологию. Помню, еду в метро, иду по улице или нахожусь в торговом центре, визуально всех переодеваю. Для меня главное – одевать людей так, чтобы им было комфортно.
Казалось бы, в моде, где были такие мастодонты, как Шанель, Диор, Живанши, Ив Сен-Лоран, создано всё. В чём тогда, по-твоему, задача современной моды?
Действительно, такие мастадонты, как Живанши всё уже создали. Сейчас индустрия переживает кризис – в мире ничего не происходит и одежда абсолютно никак не видоизменяется. На моду очень влияет экономика, политика, войны – вы можете посмотреть довоенную моду и послевоенную, и как она отличается. Какие изменения пришли, когда появились технологии, запустили ракету в космос – это трапеции, 60-е, появился полиэстер, 70-е – секс, наркотики, рок-н-ролл, большое влияние на музыку оказывает мода. Сейчас мода застоялась и постоянно возвращается – то в 50-е, то в 60-е, то в 70-е. Мы не получаем ничего нового, ритм жизни быстрый, мы не хотим носить ни корсетов, ни кринолинов, хочется носить что-то дико удобное.
Какое тогда будущее ждёт модную индустрию?
Моду спасут только новые технологии, которые могут выставлять температуру, менять давление тела в нужную для нас сторону, в которые могут быть встроены гаджеты, которые могут включать 3D-рисунки, которые могут видоизменяться. В общем, трансформация – это и есть будущее нашей одежды.
Высшим признанием для дизайнера было и остаётся его участие в показах Недель моды. Почему ты не участвуешь в этом событии в текущем сезоне?
Я стал в них участвовать, когда ещё работал на другие крупные массмаркетовые бренды – тогда гремела марка Sultanna Frantsuzova, делал в INCITY байерские показы, а также для других брендов. Но всегда было желание сделать свой собственный показ. Уже открыв свой первый бутик, я делал показ, но сборный. В него вошли восемь дизайнеров, и каждый представлял свою небольшую капсулу. Потом я участвовал в конкурсе у Вячеслава Михайловича Зайцева – это международный конкурс имени Надежды Ламановой. Я взял Гран-при, а это являлось бесплатной путёвкой на Mercedes Benz Fashion Week. Так и случился мой первый показ. Я был счастлив, хотя дался он мне тяжело. В дальнейшем я заключил контракт с Mercedes Benz Fashion Week. Показ за показом, народу стало приходить всё больше и больше. Мы показывали разные стили, всегда мои модные тенденции были самыми острыми. У каждого дизайнера наступает такой период, когда вокруг возникают спонсоры, готовые участвовать в показах. Это стало основной причиной, почему мне пришлось покинуть Неделю моды. Во-вторых, мне всегда хотелось сделать свой персональный показ, как это делают как Игорь Чапурин, Алёна Ахмадуллина, Александр Терехов. Я показал высокий уровень на Mercedes Benz Fashion Week, теперь делаю свои персональные показы. На Неделе в этом году мой показ прошёл 30 марта.
Большинство моделей и дизайнеров, с которыми мне приходилось общаться, говорили, что между западным и российским миром моды – пропасть. Как думаешь, есть ли у отечественной индустрии шансы наверстать упущенное?
Между западной и российской модой, действительно, пропасть. Исторически так сложилась, что на Западе постоянно вкладывались в развитее модной индустрии, а у нас она не была чем-то актуальным и ценным. У нас другой менталитет. К моде у нас относятся как проявлению либо богатства, либо вульгарности, либо излишества. Мы – страна военная мы радуемся, когда показываем Европе и Америке свою силу и мощь. Мода для нас в стране – это нарядность. Но нарядность уместна на торжественных мероприятиях, а многие девушки привыкли наряжаться везде. Это смотрится, мягко говоря, колхозно. В нашей стране абсолютно отсутствует культура моды – её не было, нет и никогда не будет. Поскольку наша страна – космическая держава, то, возможно, когда в ход пойдут высокотехнологичные виды одежды, мы начнём как-то себя проявлять.
Вернёмся к твоему бренду Merlis Atelier. Почему выбран именно средний ценовой сегмент, а не люксовый?
В люксе более сложно сшитые вещи их дорогих тканей, есть ещё такой момент: даже если есть красивый бутик и находится в суперместе, в него должны вкладываться. Самые суперизвестные брeнды – Dior, Prada, Chanel, Gucci выбрасывают деньги миллиардами в свой пиар, и если они перестанут это делать, то никто не станет покупать их вещи за бешенные деньги. Я же работаю без инвесторов и сторонних вложений, у меня нет богатых родственников, поэтому моя реклама – моя одежда. Я стараюсь, чтобы на выходе цена была доступной, и люди меня за это любят. Я из семьи со средним достатком, мне эти люди близки, несмотря на то, у меня есть знакомые режиссёры, актёры, потомственные артисты. Но мне близки обычные люди, которые ходят на работу, у них есть свои ценности. В моём бутике может найти себя вещи любая девушка. Я считаю несовременным тратить много денег на одежду. Есть много гораздо более важных вещей, чем ходить по магазинам, наряжаться с утра до вечера. Вот есть у вас вещи, которые делают вас красивыми, вы одеты к месту и всё – вы дальше продолжаете жить, самореализовываться, делать добрые и полезные дела. Моя одежда именно для этого.
Какие детали отличают твой бренд от других?
Это непринуждённая классика – мы делаем одежду, в которой девушка может пойти на работу, а потом отправиться, например, в кафе на свидание. У нас вещи классические, но не настолько формальные. Если жакет, то без мощного подплечника, жёсткого воротника. Если брюки, то не на слишком плотном поясе. Если платье, то не строгий футляр. У нас вещи достаточно мягкие, они как бы обнимают и любят своих хозяев. Мои вещи – это лучшие друзья своих владельцев. Это всегда романтично, элегантно, минималистично – что-то в духе эпохи от конца 40-х годов до начала 60-х. Это не буйство рюшей и красных каблуков, а то, в чём можно динамично двигаться.
При этом ты считаешь, что масс-маркеты важны. То есть повседневная одежда имеет право быть дешевле, чем наряды для особых случаев?
Я считаю, не только повседневная одежда должна быть недорогой, но и нарядная одежда тоже. Однако хорошие и качественные вещи не могут быть совсем дешёвыми. Но и доступная одежда тоже нужна, потому что мы живём в стране, где, к сожалению, средняя зарплата 7-15 тысяч рублей.
В российском обществе есть сильное социальное расслоение, что не может не ощущаться на платёжеспособности населения. Сказывается ли эта тенденция на твоём бренде?
Мои качественные элегантные, классические вещи покупают вещи практически всех слоёв. Наши основные покупатели – люди, со средним достатком. Даже в кризис лучше купить одну вещь, но практичную. Наша одежда – это униформа для женственных девушек. Это правильные деликатные полутона. Поэтому женщины с разным уровнем дохода могут позволить себе платье за 6000 рублей и выглядеть роскошно.
Сейчас в моде капсульный (или базовый) подход к формированию гардероба, то есть всё должно сочетаться со всем. Ты сторонник такой универсальности?
Я сторонник именно такого капсульного вариативного гардероба. Меня раздражает неправильный подход многих брендов, которые не думают о том, что будет у человека в итоге в гардеробе, и как он будет это носить. Капсульный гардероб – это правильно, это грамотно и главное – это экономит ваше время и средства.
Мы живём в быстроменяющемся мире, где женщины хотят быть разными. На твой взгляд, смешение стилей допустимо?
Сама мода – это игра. Это флирт, умение правильно обратить на себя внимание и произвести нужное впечатление. Так вот смешение стилей – это и есть игра моды. Когда такой подход появился в 70е, люди впервые заговорили, что мода умерла, потому что сумочка перестала подходить под туфельки, платья стали носить со спортивной обувью, к чему до сих пор некоторые люди не могут привыкнуть. Мне же это дико нравится, я всегда это использую, когда элементы мужской одежды появляются в женской, а женские в мужской. В женском варианте это подчеркивает женственность, в мужском – мужественность. Смешение стилей делает образы интересными, разнообразными и прикольными.
