Олег ИВЕНКО

«Ты должен быть убедителен перед камерой, верить в то, что ты делаешь. Это мне близко, потому что я танцую с той же мыслью и подачей – не обманывать зрителя. Только полное поглощение в тот или иной образ»

Олег, широкой публике вы стали известны после исполнения роли Рудольфа Нуриева во франко-британском фильме «Нуреев. Белый ворон» Рэйфа Файнса. И вы, и журналисты не раз отмечали, что это стало поворотным моментом в вашей карьере. Благодаря этому опыту, у вас появилось желание дальше развиваться в кино. Чем вас привлекает этот особый мир?

Да, мир кино увлекательный. Балет немного другой: ты должен передать всё через танец, без слов. А в кино ты должен доказать зрителю, что на тебя стоит смотреть. Ты должен быть убедителен перед камерой, верить в то, что ты делаешь. Это мне близко, потому что я танцую с той же мыслью и подачей – не обманывать зрителя. Только полное поглощение в тот или иной образ. И меня привлекает заниматься тем, что ты не знаешь, как устроено. И ты как младенец с полным азартом начинаешь проникать внутрь этой сферы. Мне предстоит узнать много нового, главное – двигаться в верном направлении с верными людьми.

Рэйфа Файнса вы называете своим учителем. Насколько, на ваш взгляд, важно найти «своего» наставника в искусстве? Почему, особенно в России, так важны взаимоотношения мастера и его ученика?

Для меня Рейф Файнс — мой «кино-папа», а продюсер Габриела Тана — «кино-мама». Они меня многому учили и помогали. Рейф всегда со мной работал над актёрским мастерством. Над деталями, как себя показать в той или иной сцене. Иногда давал мне свободу на площадке, но крайне редко, так как я новичок в кино. Не знаю, с чем это связанно, почему в России так значим некий институт наставничества, но могу сказать за себя – для меня это очень важно. Окружение, люди, с кем ты общаешься и проводишь время. Это, как бы сказать, твоё «отзеркаливание» своего внутреннего мира.

Картина «Нуреев. Белый ворон» в российский прокат вышла в один год с премьерой балета «Нуреев» в Большом театре. Видите ли вы в этом какой-то особый знак, что личность гениального танцовщика вызвала интерес совершенно разных режиссёров?

Я думаю, это здорово, что разные метры создали что-то великое о Человеке с большой буквы. Это не может пройти мимо, на это обязательно нужно смотреть. Нуреев – гениальный танцовщик, он революционер в балете. Думаю, он заслужил это всё.

В одном из интервью вы сказали, что вас с Нуреевым объединяет желание быть свободным. Есть ли ещё какое-то качество характера, которое вы переняли или хотели бы перенять у великого коллеги?

Думаю, что та энергия, которая была у него, просто великолепна. Вот такая энергетика мало у кого есть. Вот её бы я себе приумножил. А вот то, что он был с непростым характером, то бы я себе этого не пожелал. Всё-таки гениальный танцовщик Михаил Барышников привлекает именно этим, в симбиозе с его танцем.

Вы – премьер Татарского академического государственного театра оперы и балета им. Джалиля в Казани. Это один из немногих городов в регионах России, где есть условия для развития искусства. Согласны ли вы с этим?

Я думаю, что да. Конечно, в каждом городе и в каждом театре всегда есть куда расти. В Казани отличный репертуар. Мало современной хореографии, но за это я тоже сейчас взялся, и мы решили попробовать знакомить наших зрителей с этим стилем через подачу нашего фестиваля #StagePlatforma. Благодаря министерству культуры Республики Татарстан, театру оперы и балета и его руководству, у нас есть возможности показывать это в стенах театра.

Вы, в основном, танцуете партии в классических балетах. Взаимодействуете ли вы с национальным репертуаром и легко ли вам даётся погружение в другую культуру?

В нашем театре из национальных балетов есть балет «Шурале», который так же идет и в Мариинском театре. А также балет «Золотая Орда». Для них несложно перевоплощаться. Они, конечно, безумно разные, но как я уже говорил, неважно, в каком балете ты танцуешь, главное – какое у тебя отношение к своей работе. Обожаю партию Шурале – она очень драматическая. Там невероятный спектр демонических, так скажем, эмоций. И тебя это привлекает, что сейчас не ты на сцене, а Шурале.

Как вы считаете, централизованность, скопление возможностей для большинства сфер в Москве и, в меньшей степени, в Санкт-Петербурге губительно? И как бы вы изменили ситуацию, будь у вас такие полномочия?

Я думаю, что всегда так планировалось, чтобы всё было в столице, и было мало во всех других городах. Чтобы был соблазн приехать туда, ощутить всё это на себе. И там у тебя два пути: или тебя Москва, так выразимся, съест, или ты выстоишь и пробьешься на следующий этап. Но каждый город ярок и красив по-своему. Кому подходит Санкт-Петербург, кому-то там слишком дождливо (как, например, мне). Кому-то нравится столица Москва от той бешеной энергии, которая там присутствует. Так же и Казань, и другие города. Здесь своя политика, свои правила, так сказать. И либо ты соглашаешься и принимаешь, или тебя выплевывает наружу, и ты в поисках.

Как и Сергей Полунин, вы считаете, что балетная сфера нуждается в трансформации. Какие изменения необходимы и почему?

Я солидарен с Сергеем в том, что балет застоялся на месте. В нашей сфере совершенно не развит глобальный уровень. У артистов очень мало возможностей вкусить настоящую жизнь. Да, на тебя приходят смотреть тысячи людей, но в итоге, если так посудить, то у тебя за всю балетную жизнь может не хватить возможностей обеспечить себя нормальным жильем и другими необходимыми вещами. Ты заложник стен театра. Репетиции – постоянно ты в театре. Что-то в мире происходит, но ты не знаешь, – ты в театре. Балетный срок мал: ты танцуешь 18 до 35-40 лет (если повезёт), а дальше ты никому не нужен. Ты просто остаешься с больными ногами и изрядно поношенным телом. Какие перспективы? Их очень мало. Даже педагоги получают не соответствующую заработную плату. Поэтому нужно начинать менять балетный мир, как в мире спорта. Ведь мы работаем не меньше них, но заработную плату мы получаем в сотни раз меньше. У нас нет агентов, менеджеров – это всё нужно развивать. В общем, будем пытаться… Но один или два человека это не сдвинут – нужна целая армия единомышленников.

В 2016 году вы основали авторскую школу-студию Ballet Room. Это место современной хореографии, или там есть место и классическому направлению?

У нас симбиоз всего – и классической хореографии, и боди-балета, и контемпа (современной хореографии), и детской подготовки, и фитнеса. Стараемся показать на своём примере людям, что они могут добиться своих поставленных целей. Эта идея родилась у меня давно, но только в 2016 году я смог открыть школу. Задача не из простых, но выполнимая. Ведь обычно открывают, когда ты уже перестал танцевать, а я открыл на самом пике своей карьеры – и вот уже 4-й год руковожу. Кстати, мы хотели развиваться и открывать дополнительные студии для занятий, но, слава, богу что не открыли. Пришел коронавирус.

В Минске у вас был мастер-класс для людей с инвалидностью. Что дал вам этот опыт?

Этот опыт дал мне понимание того, что нужно ценить свою жизнь. У тебя два глаза, две руки, две ноги — так ты радуйся. Посмотри на этих людей, они даже в своем состоянии, хотят и пробуют различные направления. Это вызывает только уважение к ним! От нас зависит, как мы проживем свою жизнь. Обязательно нужно помогать людям, и понимать, чего ты хочешь от своей жизни. Не тратить время зря, а действовать. Делай то, что ты задумал или анализируй, почему боишься это сделать. Только так. А за этим страхом и волнением, только новый опыт, который нужно преодолеть.

Режим самоизоляции перечеркнул планы, как и у многих артистов. Есть ли опасения, что после будет сложнее входить в форму, даже при условии, что сейчас с домашними тренировками вы делаете какой-то минимум?

У меня отдых. Я сказал своему телу — ОТДЫХАЙ. Ведь мы изнашиваем своё тело постоянными тренировками, и это губительно. Нужны паузы, отличные восстановительные программы. В России это не развито, поэтому я вижу в этой паузе только плюс. Главное – чтобы люди были здоровы, ценили свою жизнь и окружающих. Сейчас это на первом месте. Чтобы мы помогали старикам, заботились о своих родных, уделяли время близким. Сейчас время поддержки и заботы. А для меня это время тех дел, которым было тяжело уделить внимание в обычном режиме жизни.

Вы говорите, что вас любит камера. Это относится к фотокамерам? Как вы чувствуете себя на фотосессиях?

Я так сказал? Ну, ладно. Я обычно самокритичен. Наверное, я имел ввиду, что камера принимает мое лицо, есть такой термин. Когда в жизни ты один человек, а смотришь в камеру и на экране ты можешь быть совершенно другим человеком. Вот это называется магией кино. Бывает, смотришь на человека – он очень привлекательный, а поставишь перед ним камеру – и понимаешь, что камера его не принимает. Мне сказали, что меня камера приняла, и слава богу. Я много снимаюсь для интернет-проектов и различных журналов, тут можно задействовать различные направления эмоций и чувств. Мне нравится и это главное. Нужно делать, то, что ты любишь.

Относитесь ли вы к образам на фотосессиях как к неким ролям, где важно передать настроение и состояние в моменте?

Да, конечно, разный образ, разный стиль. Это очень важно.

Снимок в прыжке – один из самых выразительных для артистов балета. С первого ли раза получается сделать такой кадр?

Ну как сказать, бывает по-разному. Это зависит не только от меня, но ещё и от фотографа. Бывают разные фотографы. Иногда ты сделаешь всё отлично, но фотограф не смог поймать, а бывает, наоборот, ты сделал все плохо, а фотограф поймал тебя идеально. Тут важно, чтобы у вас был симбиоз, с кем бы ты не работал.

В своём Instagram вы опубликовали видео номера под композицию Земфиры. Насколько вам близок опыт экспериментов с хореографией под неакадемическую музыку?

Мне это очень близко. В дни самоизоляции, на своем аккаунте я сделал прямой эфир, где я и хореограф пробовали делать что-то новое. Моим подписчикам это понравилось. Я считаю, что музыка должна быть разной, главное – чтобы был отклик внутри себя.

Как вы считаете, балет должен сохранять свою некую элитарность, или, наоборот, должен искать пути для популярности у массовой аудитории?

Я думаю, что балет должен оставаться элитарным искусством. Он будет вечен, дай бог. Но свои проекты, какие-то спектакли, которые ты можешь создать, должны быть популяризованы за счёт тех людей и исполнителей, которые в них участвуют. Сейчас время технологий, множество журналов и PR-менеджеров, которые тебе в этом помогут.